Я сам бы не сделал подобной ошибки, Но вдруг, оторвав от земли, Понес меня ветер легко, как пушинку, На улицу Первой Любви.
Я думал ,что память мою укачали Бесчисленные поезда, Что чувство печали, той светлой печали Заснуло во мне навсегда.
Но кажется вот-вот и смех твой хрустальный Раздастся в знакомом окне И взгляд удивленный и жгучий, как тайна, Рванется мгновенно ко мне.
Не зная о том удивительном лете, Не зная о девушке той, На улицу эту принес меня ветер, Решив подшутить надо мной.
И я ухожу с виноватой улыбкой По улице Первой Любви От этой чуть-чуть заскрипевшей калитки, От этой весенней травы.
Но кажется вот-вот и смех твой хрустальный Раздастся в знакомом окне, И взгляд удивленный и жгучий ,как тайна, Рванется мгновенно ко мне... Зельвин Горн
В уютном уголке сидели мы вдвоем, В открытое окно впивались наши очи, И, напрягая слух, в безмолвии ночном Чего-то ждали мы от этой тихой ночи.
Звон колокольчика нам чудился порой, Пугал нас лай собак, тревожил листьев шорох... О, сколько нежности и жалости немой, Не тратя лишних слов, читали мы во взорах!
И сколько, сколько раз, сквозь сумрак новых лет, Светиться будет мне тот уголок уютный, И ночи тишина, и яркий лампы свет, И сердца чуткого обман ежеминутный! Алексей Апухтин
В вечернем сумраке долина Синела тихо за ручьем, И запах розы и ясмина Благоухал в саду твоем; В кустах прибережных влюбленно Перекликались соловьи. Я близ тебя стоял смущенный, Томимый трепетом любви. Уста от полноты дыханья Остались немы и робки, А сердце жаждало признанья, Рука – пожатия руки.
Пусть этот сон мне жизнь сменила Тревогой шумной пестроты; Но память верно сохранила И образ тихой красоты, И сад, и вечер, и свиданье, И негу смутную в крови, И сердца жар и замиранье – Всю эту музыку любви. Николай Огарев
Я хочу быть твоею милой. Я хочу быть твоею силой, свежим ветром, насущным хлебом, над тобою летящим небом.
Если ты собьешься с дороги, брошусь тропкой тебе под ноги без оглядки иди по ней.
Если ты устанешь от жажды, я ручьем обернусь однажды,— подойди, наклонись, испей.
Если ты отдохнуть захочешь посредине кромешной ночи, все равно — в горах ли, в лесах ли,— встану дымом над кровлей сакли, вспыхну теплым цветком огня, чтобы ты увидал меня.
Всем, что любо тебе на свете, обернуться готова я. Подойди к окну на рассвете и во всем угадай меня.
Это я, вступив в поединок с целым войском сухих травинок, встала лютиком у плетня, чтобы ты пожалел меня.
Это я обернулась птицей, переливчатою синицей, и пою у истока дня, чтобы ты услыхал меня.
Это я в оборотном свисте соловья. Распустились листья, в лепестках — роса. Это — я.
Это — я. Облака над садом... Хорошо тебе? Значит, рядом, над тобою — любовь моя!
Я узнала тебя из многих, нераздельны наши дороги, понимаешь, мой человек? Где б ты ни был, меня ты встретишь все равно ты меня заметишь и полюбишь меня навек. Маргарита Алигер
Тебе в молчании я простираю руку И детских укоризн в грядущем не страшусь. Ты втайне поняла души смешную муку, Усталых прихотей ты разгадала скуку; Мы вместе - и судьбе я молча предаюсь.
Без клятв и клеветы ребячески-невинной Сказала жизнь за нас последний приговор. Мы оба молоды, но с радостью старинной Люблю на локон твой засматриваться длинный; Люблю безмолвных уст и взоров разговор.
Как в дни безумные, как в пламенные годы, Мне жизни мировой святыня дорога; Люблю безмолвие полунощной природы, Люблю ее лесов лепечущие своды, Люблю ее степей алмазные снега.
И снова мне легко, когда, святому звуку Внимая не один, я заживо делюсь; Когда, за честный бой с тенями взяв поруку, Тебе в молчании я простираю руку И детских укоризн в грядущем не страшусь. Афанасий Фет
